Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Страница 8

Лиза расцеловала сестру в щеки, в нос, в уши, залезла на стул и достала со шкафа припрятанный подарок. Это был альбом из двух пластинок «Питер Пэн и Венди». Вместе с альбомом она вручила Аленке фломастеры и калькулятор.

Пока девочки рассматривали подарки, в комнату торжественно вступили родители. Мама принесла дочке платье необыкновенной красоты. Голубое, с белым воротничком, с вышивкой на груди, с юбкой в белый горошек. Но больше всего Алену восхитил голубой кошелек-сумочка, пришитый слева к поясу платья. Кошелек застегивался на жемчужную пуговицу в виде сердечка. Девочка подозревала, что жемчужина настоящая, но не спрашивала, боясь разочароваться.

Папа подарил огромную азбуку с картинками, как у Буратино, и белые босоножки с красными цветочками на носках. Словом, день рождения начинался на редкость удачно.

— Мама, — спросила именинница за завтраком, — сегодня все будут делать то, что я захочу?

— Конечно, — осторожно ответила мама, — если только ты не попросишь невозможного. Например, гулять в тени без кофты или пить лимонад из холодильника.

— Или требовать, чтобы я с твоими гостями прыгал через резиночку, — подхватил папа.

— Я хочу, — торжественно заявила Алена, — пойти сейчас с вами вместе в кафе-мороженое.

— Зачем?! — изумился папа. — Во дворе мороженого хоть… хоть три года ешь!

— Оно же только для детей, — спокойно разъяснила дочка. — А вы тоже любите. Особенно мама. Ты себе еще эклеры твои любимые купишь. День рождения мой, и я вас приглашаю.

— Но гости же придут! — волновалась мама.

— И придут! И придут! — прыгала Лиза. — Умница, Аленка! Гости-то в три придут, а еще половина одиннадцатого. А у нас уже все готово. Одевайся, папа, собирайся, мама, мы идем, турум-бом-бом, наслажденье прямо! Ура-а-а! Здорово я сочинила?!

Лучшее кафе-мороженое находилось в старинном здании на центральной площади города. Дети теперь сюда не ходили, взрослые сластены собирались позже, и зал был почти пуст. Алена с Лизой вели себя гордо, от всего отказывались и требовали, чтобы родители, особенно мама, угощались вволю.

— Я, между прочим, сама могу заплатить, — независимо говорила Алена. — У меня есть кошелек, там три рубля и еще несколько денег.

— Из твоих трех рублей один старый, — вмешалась Лиза. — Он раньше стоил столько, сколько сейчас десять копеек, а теперь вообще недействительный.

Именинница расстроилась.

— Мне его Саша Сизов в садике подарил. Честно, подарил. Я ему ничего взамен не отдавала. Сизов сказал, что это особенный рубль. Его нужно потереть, как лампу Аладдина, сказать желание, и оно сбудется.

— Выдумщик твой Сизов! — фыркнула Лиза. — Что же он отдал такое чудо?

— Он сказал, что рубль… — Алена уже шмыгала носом, — что он только женских рук слушается.

— А ты его терла? Желание загадывала? — Лиза не унималась.

— Терла. Не получается-а-а. — Алена могла заплакать в любой момент с непостижимой легкостью.

— Аленушка, успокойся! — взволновался папа. — В день рождения плакать по пустякам нельзя. У тебя этот рубль с собой? Ну-ка давай, мы его все испытаем.

Алена, сопя, расстегнула на поясе новый кошелек и положила на стол замусоленную бумажку.

— Тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год, — прочитал папа. — Один рубль. Давние времена… Ну, ладно, делаем опыт.

Чего бы пожелать? Вот! Пусть на этом столе появится подсвечник с горящей свечой! — и он сильно потер рубль подушечками пальцев.

Если кто и ждал, что свеча появится, то, видимо, это был лишь сам папа. Только на его лице появилось через несколько секунд выражение разочарования и обиды. Остальные были спокойны.

— А ну-ка, ты, Алена, — со слабой надеждой сказал папа. — Посмотрим на дело женских рук.

— Хочу, чтоб Кинг-Конг заглянул в окно, — замирая шепнула Алена и тоже потерла рубль.

Никакого толку.

Лиза, чтоб не отставать от компании, пожелала немедленно, сию же минуту, щенка эрдельтерьера.

Бесполезно.

— Ну, что ж, — сказал маме успокоившийся папа. — Осталась ты, любимая. Проверим последний раз, для чистоты эксперимента. Прошу!

— Пожалуй, в нашей семье трое детей, — вздохнула мама. — И ты из них самый маленький. Охота вам заниматься глупостями.

— Ну и что, — не сдавался папа. — Подумаешь, подурачиться нельзя. Представь, что ты в чудном сумасшедшем доме.

Единственная нормальная среди трех твоих любимых психов. Чего бы ты им пожелала? Или себе?

— Мне часто кажется, что я живу в сумасшедшем доме, — согласилась мама. — Ладно. Пусть исчезнет эта дурацкая гора, а то как-то неспокойно. — И она протянула руку к засаленному рублю.

В этот миг входная дверь открылась, впуская в кафе нового посетителя. Сквозняк распахнул настежь чуть приотворенную форточку, и в ней, подхваченная резким порывом ветра, мгновенно исчезла грязноватая бумажка со столика Зайкиных.

Все ошеломленно замолчали на несколько секунд, потом папа неуверенно засмеялся.

— Да-а, — протянул он. — Бывают же совпадения. Не расстраивайся, Алена, вот тебе новый рубль взамен того. Железный, красивый, настоящий.

Девочки переглянулись и молча опустили глаза. Они-то догадывались, что произошло, хотя полной уверенности не было.

Может, и впрямь, совпадение.

— Девчонки, поторапливайтесь! — занервничала мама, взглянув на часы. — Еще нужно на базар зайти за помидорами, хлеба купить, стол накрыть, пирог в духовку поставить…

— А бабушка говорила, что помидоры с базара и из магазина есть нельзя, — сообщила Алена. — Только свои, с дачи. Другими отравиться можно, потому что в них вредные вещи. Как это?